Почему мне нравится кормить грудью?
Когда сын прикладывается к груди, на меня всегда нахлынывает волна любви к моему родному, мааааленькому мальчику. Это же одни из самых трогательных и замечательных моментов нашего с ним общения!
Вот как мы укладываемся спать? Это отдельная тема.
Лежим под одеялом. Уже спета ‘Ложкой снег мешая…’, которая всегда больше усыпляет маму, а не сына. Малыш указывает ручкой на грудь и чётко так говорит:
‘ДИДЯ’ — и смотрит на меня, ждёт подтверждения.
‘Да, титя’ — отвечаю я. Тогда он тычет пальчиком в соседнюю и снова спрашивает:
‘А?’
Если долго не слышит ответа, то произносит с упрёком:
‘МАМА!…’
‘Да-да, и это тоже титя!’ — поспешно отвечаю я.
Так повторяется несколько раз, потом он наконец, довольный услышанным, кушает. Одну сосёт, другую держит ручкой, играет с соском.
Как же это щекотно!! Я закрываю её своей ладонью, он против, начинает пищать, и приходится и эту грудь отдать ему на растерзанье. Потом он отрывается от груди, притягивает к себе ручкой вторую, кушает, потом снова ту, первую.
Я лежу, думаю о своём.
Глядя на его светлую головку, сладко устроившуюся на подушке рядом с титей, я часто вспоминаю, как это было в первые дни, когда я только-только почувствовала, что значит быть мамой, кормящей мамой. Вспоминаю роддом, и белые простыни с печатями, и эту боль, которая возникала каждый раз при прикладывании малыша к груди, и как соски поначалу воспалялись и горели… Но боль быстро проходила и становилась терпимой, ведь я так старалась не обращать на неприятные ощущения никакого внимания. Прошло несколько дней (пять-шесть) и грудь привыкла, соски во время кормления обжигать перестало.
Или, бывает, вспоминаю, как вынашивала это чудо в животике, как после шести месяцев беременности у меня стало по ночам подтекать молозиво. Просыпаешься утром, а грудь в чём-то липком. Это замечательно, это значит, что моё тело уже ждёт появления на свет малыша, что вкусненькое для него уже готово!
Окунувшись в воспоминания или просто засмотревшись в окно на вечернее небо, порой не замечаю, как малыш погружается в сон.
Ну вот, уснуть-то уснул, а грудь продолжает держать своими маленькими пальчиками. Ну и бдительный же ребёнок! Стоит мне шевельнуться в сторону двери, он начинает возиться, и есть опасность, что снова присосётся (не дай бог, мне пора, у меня дела — я тоже хочу кушать, или в туалет, или в конце концов к мужу пойти пристать!). Вскоре я кое-как освобождаюсь, шёпотом желаю солнышку спокойной ночи, выскользаю из спальни. Надо попить лактогонный чай, ведь ночью он обязательно будет просыпаться, надо быть во всеоружии.
Когда днём у сынули возникает желание попить молочка (а это бывает очень часто), он указывает мне на диван, что можно перевести как:
‘Садись, мама, сына кушать будет!’
Мама послушно садится на диван, он залазит к ней на колени, практически срывает одежду (такой вот страстный титечник)… и вот они снова вместе.
Кушая, он не забывает время от времени крепко обнимать маму обеими ручками. Он доволен, он счастлив. Я тоже.
У нас (т-т-т) никогда не было проблем наподобие ‘возьмёт грудь-не возьмёт’ или ‘недостаток молока’. Я, как девушка начитанная, всегда помню, что недостаток молока или вообще его полное отсутствие встречается на самом деле редко и что если это происходит, то на это есть конкретная, веская причина. Когда лактация становится зрелой (а это происходит где-то в три месяца), молока вырабатывается столько, сколько его нужно малышу, и уж тем более оно не может просто взять и пропасть.
За свои полтора года мой ребёнок никогда не сосал пустышку, он толком не умеет пить из бутылки. Зато если случается какая-то неприятность, он знает, что ‘дидя’ — лучшее лекарство и утешение.
И нас обоих устраивает такой вариант!