Заслуженный учитель России, директор школы № 109 Евгений Ямбург о самых острых школьных проблемах.
Что такое образовательный спам? За что должно быть стыдно директору школы? Кто они цифровые учителя? И почему классы все чаще становятся ареной для взаимной травли? О самых острых школьных проблемах РГ беседует с заслуженным учителем России, директором школы № 109 Евгением Ямбургом.
Евгений Александрович, вы не раз публично заявляли: педагогика в школе должна стоять выше экономики. Но многие учителя получают сегодня по 15-20 тысяч рублей со всеми надбавками. Разве это справедливо?
Евгений Ямбург: Педагог должен жить достойно, это очевидно. Зарплаты, материальная база школы фундамент, без которого ничего не построить. Но вместе с тем есть мировой опыт, который говорит: само по себе повышение зарплат никакого нового качества образования не дает. Это все равно, что бросать золото в море, и потом ждать приплода рыбы.
Нужно повышать не только зарплаты, но и квалификацию. Вспоминаю слова Константина Ушинского: Никакое изменение в школе невозможно иначе, чем через голову учителя. А от себя добавлю: современному педагогу нужны такие компетенции, которым раньше его никто и никогда не учил.
По данным Союза педиатров России, у нас только 12,5 процента детей абсолютно здоровы. На первое место выходят психоневрологические нарушения. Например, у одного ребенка может быть синдром дефицита внимания и гиперактивности, у другого имплант в ухе, а третий вообще на коляске. И все эти ребята могут оказаться у тебя в классе. Еще одна новая квалификация учить детей, для которых русский язык не родной. И учителю нужно работать не только с такими непростыми учениками инофонами, но и с их родителями.
Главная же компетенция педагога учиться самому, учиться постоянно. Потому что никакие гаджеты и роботы за тебя твою работу не сделают.
Работу, может, и не сделают, но существенно ее облегчат: есть же автоматические системы для рассылки домашних заданий, интерактивные доски…
Евгений Ямбург: Я никого не тащу обратно в пещеры: в московских школах даже маленькие дети уже работают с 3D-ручками, занимаются прототипированием, у них есть роботы, и все это замечательно. И ведь так просто, казалось бы, отчитаться об успехах количеством интерактивных досок. Но нельзя этими досками подменять живое общение с ребенком.
Несколько лет назад я попал на открытый урок конкурса Учитель года. Педагог молодая девушка лет тридцати рассказывала ребятам про Лермонтова. У нее на цифровой доске Лермонтов изображен и в фас, и в профиль, и вся подробная презентация со схемами и тенденциями в творчестве… Я встал и вышел. Она закончила занятие, робко спрашивает: Евгений Александрович, вижу, вам не понравилось? Отвечаю: Я вашему уроку придумал девиз: Ночь тиха. Пустыня внемлет богу. И доска с доскою говорит… Цитата почти по Лермонтову.
Такие цифровые перекосы крайне опасны. Я бы на этом уроке литературы свечу зажег! И читал бы детям стихи при свечах, потому что у них потерян вкус к слову.
Нельзя набивать мозг ребенка бесконечным количеством информации, которая моментально устаревает
А правда, что к вам пришел на работу молодой учитель, который даже Каштанку Чехова не читал?
Евгений Ямбург: Дело было так. Ко мне приходит наниматься молодое дарование айтишник, который владеет цифровыми компетенциями. Он мне очень нужен: открываем важную программу по подготовке юных программистов. Я вскользь спрашиваю: Как вы относитесь к Антону Павловичу Чехову? И получаю поразительно честный ответ: Слышал о нем много хорошего. Этому учителю было 23 года. И что самое важное я все равно взял его на работу и подарил Каштанку. Парень отнесся с юмором, прошел проверку на адекватность. Значит, не безнадежен он обязательно будет у нас в школе читать.
А когда станет классным руководителем, начнет еще и участвовать в наших театральных фестивалях. И помимо роботов, гаджетов, сам будет ставить постановки. У нас все классные руководители еще и режиссеры.
Сильно учителя вашего поколения отличаются от молодых и цифровых?
Евгений Ямбург: Я в корне отвергаю мифы о современном поколении. Не важно, учителя это, дети или родители. Также, как и в мое время, есть культурные и хорошо воспитанные люди. Но есть и те, кто зря пошел в эту профессию… Есть одаренные и одуренные. Никакого однородного поколения не существует.
Наши школьники берут золотые медали на всех олимпиадах. Но вместе с тем складывается ощущение, что никто не знает, что делать с двоечниками…
Евгений Ямбург: Совершенно правильное ощущение. Вот это сладостное внимание только к интеллектуальной элите и забвение всей остальной массы детей, сегодня проблема уже государственной безопасности. По статистике, одаренных детей в мире всего два процента. И почему-то многие школы не понимают, что главная задача не занимать топовые места в рейтингах, не выпускать как можно больше стобалльников ЕГЭ, а помочь каждому ребенку. Выучить его, помочь найти свое место в жизни.
Я много езжу по стране. Приезжаю в город Х с населением 150 тысяч человек у них целых пять гимназий. Ощущение, что они согнали туда всех мало-мальски нормальных учеников. Но все эти ребята после 11-го класса уедут из маленького городка. И с кем местные чиновники останутся? С теми, кого они во имя рейтингов считали образовательным спамом?
Неуспевающим нужно мощное психолого-педагогическое сопровождение, нужны не только психологи, но и дефектологи, логопеды, социальные педагоги А на этом у нас в стране экономили долгие годы. Надо отдать должное прошлому министру Ольге Васильевой при ней впервые прошло два Всероссийских съезда дефектологов, стала возрождаться психолого-педагогическая служба. Вузы получили на таких специалистов серьезный госзаказ.
Но с прежней командой министерства вы были согласны далеко не во всем: яростно защищали школьные стандарты от любых правок и изменений. Неужели их проект был так плох?
Евгений Ямбург: Объясню, откуда этот проект вообще взялся. Действующий школьный стандарт разработан всего лишь 10 лет назад: он вариативный, с прогрессивными метапредметными подходами, которые позволяют научить ребенка применять знания в нестандартных ситуациях. И начальная школа, которая учится по нему уже несколько лет, показывает очень хорошие результаты.
Но потом началась спекуляция. Люди, которые мало что в этом деле понимают, стали кричать: Давайте в программу добавим больше физики, больше химии, больше истории, а еще про налоги давайте рассказывать детям и про вывоз мусора. Но, господа, за счет чего вы хотите раздувать эти программы? За счет русского? А может, математики? Ну нельзя набивать мозг ребенка бесконечным количеством информации, которая моментально устаревает. Кроме того, проект новых стандартов был подготовлен буквально на коленке с огромным количеством ошибок. Так что совершенно правильно министр Сергей Кравцов взял с этим проектом новых стандартов паузу.
Родители жалуются: Почему ребенка на географии заставляют зубрить все 15 течений Атлантического океана и все 10 Индийского? Он же забудет их через год…
Евгений Ямбург: Следует разделять вещи, которые нужно знать железно, и то, что дается для общего развития. Не с глаголом мы всегда пишем отдельно. Таблицу умножения помним наизусть. Но если учитель заставляет ребенка зубрить абсолютно все, что написано в учебнике, это говорит о его непрофессионализме или неопытности. Вернулись к вопросу квалификации педагога.
Правда, скажем честно, с родителями тоже надо работать. Мамы и папы, бабушки и дедушки порой вообще не понимают, что происходит в современной школе. Они привыкли к стандартным подходам домашка, работа у доски, записываем за учителем. Но мы сегодня даем метапредметные задания, проводим перевернутые уроки. Например, второклашки делятся на две команды: редакторов и корректоров. Они делают потрясающий проект, распределяют роли и так изучают русский язык. Мы проводим открытые уроки для родителей. Потом они у нас вместе с детьми снимают потрясающие мультфильмы, помогают в театральных постановках. Появляется детско-взрослое сообщество.
Школьные конфликты вышли сегодня на новый цифровой уровень. Есть ли прививка от этой эпидемии?
Евгений Ямбург: Сейчас заканчиваю огромную книгу об этом. Очень серьезный вопрос. Прокомментирую только последний случай, который прогремел на всю страну. Парень сидит на задней парте и слушает музыку в наушниках. Учительница ломает наушник, восьмиклассник отмахивается, начинает буянить. Появляется аутоагрессия, ребенок вредит сам себе и всем вокруг. Одноклассники снимают на смартфоны. Потом учительница идет на федеральный телеканал, где всю эту историю препарируют.
Знаете, мне стыдно на все это смотреть. Я работаю в школе почти полвека, но защищать этого педагога не могу. Вся ситуация следствие полнейшего непрофессионализма. Вот учитель сорвала наушник она что, думала, ребенок физику освоит после этого? Да ни за что. Но даже с трудными ребятами есть возможность работать. Учителя должны были попытаться этого ребенка социально адаптировать. В Москве есть специальные медико-психолого-педагогические центры. У меня в школе есть конюшни, ювелирная мастерская, гончарня. Есть свои шлюпки и ялы. Ребята путешествуют. Надо искать экологические ниши для ребенка, гасить эту агрессию, всячески поощрять там, где он может быть сильным. В этом мастерство педагога.
Главная компетенция педагога учиться самому: никакие гаджеты и роботы за тебя твою работу не сделают
Я знаю прекрасные сельские и региональные школы, которые блестяще работают с трудными подростками, с детьми-инвалидами. Учителю сегодня мало быть просто преподавателем истории, математики, биологии. Нужно быть немного и психологом-практиком, и культурологом, и разбираться в возрастной физиологии.
О новом министре просвещения
Сергей Кравцов, будучи главой Рособрнадзора, не раз посещал наши госпитальные школы. И помогал все это время пока мы подтягивали нормативную базу (хотя и до сих пор она еще несовершенна), он объявил на этот год надзорные каникулы. Чтобы никто не лез к смертельно больным детям со своими глупыми запретами. Вот мой опыт взаимодействия с Кравцовым. И для меня это значит, что он может выходить за барьеры, принимать ответственность за смелые решения. Это и есть источник моего оптимизма по отношению к этому человеку.