Яжемать против системы

Почему общество лишило себя детства

Если кто-нибудь скажет, если посмеет сказать, что наше общество нетерпимо к детям, то тотчас будет освистан, забросан тухлыми яйцами и вообще проклят. Это в нашем-то обществе, где под ногами только и путаются эти чертовы «онижедети», где вечно качают права эти «яжематери», это в мире победившего детоцентризма дерзнуть предположить такое?! Если кто-нибудь все же рискнет, думаю, он будет признан самое меньшее сумасшедшим. И это лучшее, хотя и весьма печальное доказательство того, что наше общество все-таки нетерпимо к детям.

Нет, эта статья не о яром детоненавистничестве, которое тоже имеет место быть как некая крайность и, вероятно, как реакция отдельных людей на этот самый детоцентризм. Скорее речь о бессознательной нетерпимости, непринятии, отрицании и вытеснении самого явления детства как части действительности.

«Да ладно?» — удивится читатель. — «Фигня какая-то!». Что ж, сейчас я введу читателя в еще большое замешательство. Как-то на автобусной остановке я разговорилась с одной пенсионеркой, направляющейся с внуком в поликлинику. В сознание мне врезалась одна ее фраза. «Знаете, я все никак не пойму, — призналась она, — почему пенсионерам проезд бесплатный, а за детей после семи лет приходится платить. Они что, начинают зарабатывать? У них в семь лет какой-то свой доход появляется?»

Интересно, сколько читателей сейчас про себя возмутились в том духе, что у детей вообще-то есть родители, которые за них отвечают, и если нет денег на проезд, то нечего было и рожать? Я вернусь к этому вопросу чуть позже. Меня тут взволновало другое.

А что до семи лет проезд для детей вот прям бесплатный? Серьезно? Вообще-то, за детей до семи лет можно не платить, только если они не занимают места. А если мама едет, например, с двумя детьми, ну скажем, двух и пяти лет, то поскольку на колени она может взять только одного, второму нужно купить билет.

Тут совсем недавно еще произошел случай. Мы садимся в маршрутку. Мы — это я и мои трое детей. Я протягиваю водителю деньги за три билета. Он смотрит на меня вопросительно-недовольно. Я вдруг понимаю и не понимаю Младшей пять лет. Я уверяю водителя, что непременно возьму дочь на колени, когда салон заполнится (в салоне два человека и очереди на остановке нет). Водитель злится, он требует, чтоб я взяла дочь на колени сразу. Дело в сорока рублях? Правда? Я вглядываюсь в человека и понимаю: дело в принципе, он чувствует себя в своем праве — праве не терпеть, чтоб маленький человек даром занимал отдельное пространство. Так не должно быть!

Дети не должны, не могут, не имеют права в нашем обществе занимать в обществе отдельное место просто так, просто потому что они есть. Для детей существуют отдельные пространства, этакие резервации. Впрочем Даже и в отвоеванном для детей пространстве их интересы, само их существование может попросту не учитываться.

Еще сцена. Заходим вчетвером той же компанией в кафе. Семейное кафе. С детским меню, детской игровой комнатой. Свободны два небольших столика на две, ну или если раздобыть лишний стул, на три персоны. Напротив столы побольше — на четверых-пятерых-шестерых. И вот один такой стол занимает такая вся тридцатилетняя девушка в ярком свитере. Сидит отрешенная в ноутбуке, что-то там отстукивает. Спрашиваю ее, не может ли она быть так любезна пересесть за маленький столик. Вежливо очень спрашиваю, помню же: «мне никто ничего не должен». Девушка оборачивается в мою сторону, долго хлопает синими ресницами, извинительно улыбается и отвечает: «Но за другим столиком нет розетки»!

И я пытаюсь это осмыслить. Вот человек — в сущности беззлобный, не какой-нибудь там сознательный чайлдхейтер (выдумали, прости господи, и таких), не какой-нибудь больной, который только и ждет столкновения с этими «яжематерями», а такой обычненький хипстер — вот он зачем-то приходит поработать в семейное кафе. Казалось бы, обстановка ведь не подходящая вовсе: визги, смех, беготня вдоль столов. Да даже сам интерьер с этой его вырвиглазной расцветкой не способствует рабочему настрою! Но человеку хоть бы что, он задумчив, он погружен в себя, точно ничто и никто не возмущает его спокойствия. И тут до меня доходит: а никто и не возмущает. Для человека не существует всех этих бегающих вокруг орущих существ — эта реальность надежно вытеснена из его сознания.

Вытеснение — вот что происходит с детством. Вытеснение детства как естественной и неизбежной части действительности. Дети сегодня — это вроде такая блажь, каприз, это то, что можно не выбирать, но можно и выбрать, если уже можешь себе позволить, если готов полностью взять ответственность. И такой взгляд приветствуется. Потому что такое детство вытекает из того, что сегодня называется «осознанным родительством». Осознанное — это же ведь хорошо? Но что-то не так. Не так что-то.

А, вот! Что может быть противопоставлено детству? Да старость же! Это я вспоминаю пенсионерку с остановки. В старости многие люди, как дети, — тоже беспомощны, тоже нуждаются в поддержке других. Есть иллюзия, что эту поддержку организует (не оказывает, нет, а только организует) государство. И это считается правильным. Вспомним, как среагировало общество на пенсионную реформу. Вспомним, какое возмущение вызывали слова отдельных политиков, что стариков должны содержать их дети. И дело ведь не только в том, что пожилые свою пенсию заработали, что они обеспечили ее отчислениями. Предложи сейчас правительство упразднить пенсионный фонд, отменить к чертям все взносы, а взамен принять закон, что забота о будущих пенсионерах — ответственность их будущих детей, народному негодованию не будет предела. Почему?

У народа есть простой аргумент: дети не должны родителям, потому что дети не выбирали жизнь, они не просили себя рожать. Это, конечно, аргумент бунтующего подростка, но в нашем инфантильном обществе он прокатывает чуть ли не за откровение.

И вот оно противопоставление: у взрослых людей есть выбор — становиться или нет родителями, брать или нет на себя такую ответственность, а дети такой возможностью не располагают. И вот он вывод: старики — это так уж и быть как бы общая на всех ответственность (не усыплять же их, в самом деле), а дети — это проблема каждого конкретного родителя, и общество, и представитель этого общества — государство (ну теоретически же оно является таким представителем?) — ничего им не должно.

Именно поэтому в обществе еще могут лицемерно сделать вид, что старикам везде у нас почет, а о том, что дети не должны отсвечивать в не отведенных для них местах, можно говорить, не стесняясь — еще и прогрессивным, честным человеком прослывешь.

И в этом смысле заявления чиновницы Глацких, например, только выглядят возмутительными, потому что ну нельзя же так вслух. Но разве возмущает хоть кого-нибудь, что людям, которые становятся родителями, не повышают, допустим, по поводу пополнения в семье зарплату, что нет такого закона, обязывающего работодателя эту зарплату поднять? Напротив, возмущает сама такая постановка вопроса. Уверена, девять из десяти, прочитав о предложении поддержать таким образом «нарожавших», решили сейчас, что автор вообще не в себе, головушкой повредился, ведь это надо же выдумать!

А, между тем, что в этом такого абсурдного? С появлением ребенка в семье траты этой семьи возрастают, а доходы при этом падают, потому что сначала один из родителей вообще перестает временно работать, а потом оба вынуждены крутиться так, чтобы все успеть, хотя все успеть никогда не получается. Разве не разумно поддержать людей, ставших родителями, чтоб они просто эмоционально не выгорели и физически не замудохались? В конце концов, выгоревший человек — точно плохой работник. Да работодатель первый должен быть заинтересован в оказании такой поддержки. Разве не задача общества в лице государства объяснить это работодателю?

И согласитесь, такой подход честнее и уважительнее, чем обещание подачек тем, кто Тем, кто Давайте будем честными. Сегодня помощь получают лишь те из родителей, которые совсем в аховой ситуации, которые совсем несчастные, нищие и которые, как бы это сказать,.. в глазах общественности какие-то непутевые.

За 14 лет своего родительства я только один раз попыталась оформить детское пособие (на третьего ребенка). То самое, о которым лет пять назад трезвонили все газеты как о великом завоевании. И вот я столкнулась лично с бюрократией этой всей, с беготней с коляской по инстанциям, с необходимостью доказывать, что вот я нуждаюсь.

Еще один раз в жизни, поддавшись уговорам врача в поликлинике, я попыталась оформить сыну льготные лекарства. Вот это было уже настоящее издевательство Меня футболили из аптеки в аптеку и раз на седьмой выдали наконец лекарство, которое нельзя принимать детям до 16 (!) лет, выдали со словами: «не, ну а че, действующее вещество то же самое». Больше у меня нет никакого желания повторять эти унизительные эксперименты.

Историй, подобных моим, много на разных родительских форумах. Люди идут в сеть, чтоб отвести душу, может, надеются на каплю сочувствия. Но Их и там окунают в «это же ваш выбор, вот и платите за него», «ваши дети — это только ваши трудности», «а для кого вы рожали?»

Я иногда задаюсь вопросом, а не из этого ли растет тот самый детоцентризм. Родителей убедили, что они родили для себя, что дети — это просто их такая самореализация, что-то вроде собственного проекта, вот они и выпрыгивают из штанов, этот проект защищая. Ведь детоцентризм — это не про чрезмерную любовь (если такая вообще бывает), это что-то основанное на собственничестве и эгоизме и, вероятно, вырастающее из чувства протеста.

Позиция примерно такая: у моих детей будет все, потому что я могу себе это позволить, моим детям никто не вправе указывать, как им себя вести, потому что никто кроме меня им ничего не дал. Как бы осознанный выбор не разделять ответственность с другими. Точнее иллюзия выбора. И дело не столько в лживости установки, что «детям должны только их родители», при том, что сами дети, еще не успев родиться, с точки зрения экономически-демографической, то есть, с точки зрения довольно циничной, уже считаются должниками (хотя бы как будущие налогоплательщики, например). Нет, все глобальнее.

Детство — это не то, что может быть вытеснено в какую-то отдельность, чью-то чужую частность. Детство — это то, что касается каждого. Все взрослые люди — это бывшие дети, все дети — это будущие взрослые люди. Этот феномен так же не отменим, как смерть. Рожать для себя или не для себя и, вообще, с какой-то заведомой целью — то же самое, что для себя или не для себя стариться и умирать.

Бессмыслица, абсурд, бред. Но наше общество умудрилось все же лишить себя детства.

 

Марина Ярдаева

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
shkolnikoff.ru
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: