«Лучше б вы батиком занялись!» — в сердцах сказала я сыновьям, глядя на разрисованную фломастерами футболку… Батик – это когда рисование на ткани превращается в настоящее искусство. Лишний раз я в этом убедилась, попав на выставку Марии Семенкиной «В Калифорнию транзитом».
Выставка эта до 14 ноября экспонируется в Музее изобразительных искусств. А поскольку в этом музее, заплатив за вход 150 р., вы имеете возможность посмотреть все 9 экспозиций – рассказ мой будет долгим!
Эксперимент и парадокс
Мне повезло: на выставке я застала самого автора. Не сразу верится, что девушка с смешливой улыбкой и потрясающими аквамариновыми глазами – это и есть та самая Мария Владимировна Семенкина, которая родилась в 1969 году (так написано в буклете, честное слово!), а сейчас пишет картины и преподает в архитектурно-художественной академии. Вот они какие, батикистки!
Выставка, как оказалось, посвящена впечатлениям, «привезенным» Марией Семенкиной из ее путешествий. Центральное место на этой батиковой карте мира занимает Америка, Калифорния. Именно там Мария нашла свою Индию, свою Испанию и свою Японию.
– На меня огромное впечатление произвел Хансингтон, который расположен недалеко от Лос-Анджелеса – огромная парковая зона, в которой воссозданы кусочки самой разной природы. Пустыня, японские сады, субтропики, плантации орхидей…
Японскому саду из парка посвящен целый триптих. А также шелковая сумочка «Извилистые сосны», бусы «Блики и тени», палантин «Водопад», несколько панно, а главное – два веера, «Китайские карпы» и «Полнолуние». Последний меня просто очаровал: я, как наяву, увидела луну, серебрящую сад через переплетенные ветви деревьев…
Бусы «Блики и тени», похожие на конфетки-карамельки, тоже оказались выполнены в технике батика. Да, бусы на ткани – и такое бывает. Кстати, похожие бусы я увидела и на самой Марии.
В противопоставление женским бусам, в витрине рядом – мужские шелковые галстуки из серии «Музыка мира». Они тоже привели меня в восторг – они полны лукавого юмора. Галстук с клавишами рояля, с арфами и бренчащими на них ручками, с баянами-гармошками, со скрипичными ключами, с золотыми трубами и изогнутым, как гигантская рыба, саксофоном. Мне даже стало жаль, что я не мужчина – а то не удержалась бы от прозаического «Сколько стоит?».
– Вот этот экспонат уже обещан одному моему знакомому, – смеется Мария, – Он музыкант, пианист, и с первого взгляда влюбился в галстук с клавишами!
Еще одна вещь, к которой меня притянуло в «американском» зале – трехстворчатая ширма с танцующей индианкой в центре.
– Начала делать эту ширму я аж два года назад, а закончила уже, когда выставка должна была вот-вот открыться, – рассказала Семенкина, – идея долго не могла проявиться, вызреть, была в аморфном виде. Но когда в Америке я пообщалась с настоящими индианками, я уловила этот образ, который так долго искала.
Результат лично мне понравился очень (что-то я нынче щедра на восторги). Ну очень обаятельная танцовщица!
Вообще женских образов на выставке всего три – индианка, испанка и индейская скво по имени Покахонтас. Как ни смешно, у нее пронзительные синие глаза, рыжие волосы и бледная кожа. И очень грустный взгляд…
А вот испанка – это графин. Голова с розой в прическе снимается, внутри тела – пустота. Калифорнийская испанка – она вызвала у меня ассоциации с Кончитой, изрядно постаревшей, но все еще ждущей своего графа Резанова. И даже пустота внутри вполне идеологически вписывается в мою версию.
Животных тут куда больше, чем людей. «Независимый пеликан» целеустремленно летит куда-то, не отвлекаясь даже на рыбу с удивленными глазами. Керамические слон и жираф живет около жирафа в стиле батик – это уже израильские впечатления. Улитка ползет по склону, розовые фламинго купаются в лучах заката. И флора пылает – у тюльпана вот-вот облетят лепестки, неведомый мне цветок в горшке тянется навстречу солнцу, ирисы распускаются «В зарослях тропиков», а на жизнерадостно-яркой подушке маячат взрывные одуванчики.
– В основе большинства работ у меня лежат эксперимент, парадокс и импровизация, – говорит Мария Саманкина.
«Вифлеемская звезда» сияет над израильско-палестинскими крышами, а ровно напротив нее на стене – спокойный и безмятежный Таллинн видит свои «Сны старого города» — такую картину я бы охотно повесила у себя дома, будь она мне по карману.
И флагманская картина выставки (во всяком случае, именно она вынесена на обложку буклета) – смешной трамвайчик карабкается по крутым холмам и склонам Сан-Франциско. Видимо, именно ради него в том числе и стоило отправиться «В Калифорнию транзитом».
Другие фотографии с выставки — в фотоальбоме: https://shkolnikoff.ru/albums/show.php?album=14310
Очень субъективный взгляд на русский авангардизм
В соседнем зале – еще одна временная экспозиция, она всего до 1 ноября. Это выставка Павла Филонова. Этот художник родился еще в позапрошлом веке, воевал в Первой мировой, стал одним из столпов русского авангарда, пережил сталинские чистки – и умер в блокадном Ленинграде от истощения.
Картины его мне, непрофессионалу, сперва показались какими-то очень уж просто нарисованными – как будто школьник, скучающий на уроке, долго водил по бумаге простым карандашом и ручкой. Но буквально через несколько прошедших минут и пройденных картин этот стиль захватил меня.
Очень-очень тонко выписанные лица – сами картины невелики размером, порой в половину, в четверть обычного тетрадного листа. И на этой маленькой площади – множество персонажей, элементов, линий. Посмотрите картину «Казнь (после 1905 года)» — она странная, похожая одновременно и на икону, и на лубок.
Некоторые картины просто потрясают тем, какие тонкие на них штрихи, какие микроскопические фигурки – со своей мимикой, движением, событиями.
Вот автопортрет 1925 года – буквально несколько штрихов ручкой по бумаге. Но я как будто вижу этого художника, чувствую его движение…
Вот семейный портрет – лица написаны странно, не то протравлены в бумаге, как на пластине гравюры, не то обычными карандашами нарисованы рукой школяра – синеватые лица, неестественно плоские графины на столе. Но атмосфера, напряжение, непростые взаимоотношения – они чувствуются, они пробиваются через бумагу и время к нам, в этот зал и в наше время. Может быть, в этом и есть талант – заставить дрогнуть чью-то душу?
А в следующем зале – все большее нагромождение линий, мелких фигур на заднем плане, люди с поросячьими лицами и лошади с человеческими глазами…
«Юноша и девушка» — прочитала я название, и подняла глаза. Быдловатый мужичонка с сигаретой и равнодушная тетечка в халате – это юноша и девушка? Или это мы, обычные люди, думающие о себе книжными словами? Или это жестокая правда жизни?
Я все острее чувствовала свой непрофессионализм – наверное, знатоки живописи и искусствоведу уже знают ответы на эти вопросы, и знают, что хотел сказать Филонов. Но лучше я буду придумывать сама.
Вот «Шкеты» — эта же картина называется «Значимость». Это мне очень хорошо понятно: самоуверенные подростки, волки городских джунглей, люди со свиными рылами – с 1925 года их меньше не стало. А вот дядечка на безымянной картине, голый, усатый, волевой, с гипертрофированными половыми органами – что символизирует он? Идеал советского человека? Комплексы самого художника? Нет, не смешно – жутковато становится от этих картин – блеклых, многослойный, тонко выписанных и явно непросто давшихся автору.
И очень жалко самого художника – человека, который все ЭТО носил в своей душе.
Фотографии с этой выставки — здесь: https://shkolnikoff.ru/albums/show.php?album=14311.
О том, что нельзя пропустить на постоянных экспозициях Музея – читайте в следующей статье.
Музей изобразительных искусств
г. Екатеринбург, ул. Воеводина, 5
С 11 до 18 ч.
Понедельник, вторник – выходные дни
Стоимость билетов: 150 р. для взрослых, 70 р. для студентов и школьников, 60 р. для пенсионеров. Дошкольники бесплатно.