До нового года совсем чуть-чуть.
Снег — первый после затяжной декабрьской грязной оттепели. С неба — крупные мягкие хлопья. Зима, которую так ждали. Всё складывается как нельзя лучше. Мы отправляемся в «Коляда-Театр» смотреть «Снежную Королеву», и… погружаемся в обыкновенное колядовское волшебство. К нему мы с Данькой, сколько ни ходим в этот театр, всё никак не можем привыкнуть. Снова и снова в этом Доме сталкиваемся с чудом.
На этот раз здесь – обыкновенная шторка из ванной. Хитрым образом подсвеченная, она превращается в замёрзшее стекло. За стеклом – таинственные тени, и детский смех, и праздник… И с помощью лупы на этом волшебном стекле Кай делает «проталину», чтобы увидеть в эту дырочку Снежную Королеву.
Сегодня на уже знакомой нам сцене – огромные куски белой бумаги, которые превращаются то в ледяные горы, то в мягкую постельку Разбойницы.
Здесь – и розовый куст: бумажные розы на серебристых тонких прутиках.
Куст, украшенный мишурой и тюлем, превращается в современного вида рождественскую ёлку.
Здесь – и «чудо как хорош» заслуженный артист России Олег Ягодин, из говорящего по-латыни Ворона он буквально в пять минут (с помощью нехитрых унтов и очаровательной меховой женской шапки с рожками) превращается в чудного и грустного Северного Оленя 
.
Данька моментально поддаётся этому простому очарованию бытовых превращений — на все фразы в зал вроде «посмотрите! За окном падает первый снег!» или «вот он, замок Снежной Королевы!» Данила тут же оборачивается и за головами зрителей ищет то самое, о чём говорят артисты. И мне кажется, он видит то, о чём они говорят .
Сегодня, видимо, особенно проникновенный день — моего мальчика не узнать: обычно на спектаклях он отстранён, если не сказать скептичен. На просьбы артистов подсказать что-нибудь или сделать какой-то жест он смотрит исподлобья, и даже если повторяет то, о чём просят, то видно, что прежде он взвесил все «за» и «против». А сегодня — как по заказу! — никто ни о чём не просит. Мы сидим в первом ряду, и, оба открыв рот следим за разворачивающимся действием. Кай (уже знакомый нам Малыш из «Карлсона» и Мурзик из «Кот, Дрозд и Петушок»), Герда (мышка Машута из той же сказки) и совсем уже как наша, добрая чудная Бабушка, которую мы тоже видели на днях в другой сказке… Все уже совсем свои, и пусть они в этот раз играют по-другому, без заигрышей и зазываний, без задорных песенок, пусть они ни о чём не спрашивают, и не просят помахать рукой или помычать и помяукать – мы-то знаем, что сказка специально для нас. Что мы вместе с детишками катимся с горки и хохочем, это мы вместе с Каем мчимся за санями Снежной Королевы и, замирая от ужаса, вместе с Гердой ступаем по ступеням ледяного дворца. А когда в нескольких сценах начинают жутковато мерцать фиолетовая лампа, у ребёнка – настоящий страх, он прижимается ко мне и говорит: «нет, не могу! он сейчас разобьётся!» (когда Кай едет со Снежной Королевой). Этот мерцающий эффект на моего ребёнка действует просто ошеломляюще, и задача постановщиков достигнута – мальчонка, что называется, «полностью погружён».
Впрочем, слабонервным лучше зажмуриться, и не наблюдать синее мерцание в темноте. Я слышала, как две мамочки в антракте жаловались друг другу, как скверно они пережили этот самый момент («а вот мне рассказывали, что один мальчик после такого вот мерцания заболел эпилепсией»… и всё в таком духе… ). Интересно спросить у доктора: правда ли, что от фиолетового мерцания случается эпилепсия? Каковы истинные причины этого заболевания? И отчего посетители ночных клубов не все поголовно эпилептики? (впрочем, многие современные танцы нынешней молодёжи вполне напоминают эпилептические припадки… Да, что и говорить, молодёжь пошла не та, не та…)
А, после спектакля я не только подслушивала, но ещё и подглядывала! Смотрела, что зрители написали в книге отзывов. На жуть фиолетовую почему-то никто жаловаться не стал, в комментариях родителей несколько раз встречались «великолепная сказка», «чудесно», «волшебно» и бессчетное количество раз – слово «спасибо!»